Ем я восточные сласти,
Сижу на лавке, пью кефир.
Подошел представитель власти,
Вынул антену, вышел в эфир:

- Сидоров, Сидоров, я Бровкин,
Подъезжайте к садовой семь,
Тут алкоголик с поллитровкой,
Скоро вырубиться совсем.

Я встал и бутылкой кефира
Отрубил его от эфира.

Я в комнату к другу шагнул
И двери захлопнул тяжко.
Увидев меня, он икнул
И выронил на пол чашку.

Брошенная на тахту
Моя тут невеста лежала,
С ватным кляпом во рту.
Лежала и еле душала.

Я развязал ей руки,
Вынул кляп изо рта.
Не издавая не звука
Трусы натянула та.

Надела колготки и платье,
Туфли, шапку, пальто,
И вышла, спиною пятясь,
Ни хлопнув и дверью притом.

Ну что же - прощай, подруга!
Вот так - навсегда, прощай.
Тронул плечо я друга:
- Ну что же, давай пить чай.

Дети строят лабиринт,
А какой-то дядя,
Точно штопор или винт,
Так и вьется сзади.

То запнется невзначай,
То прижмет девчонку,
И, беззвучно хохоча,
Лезет под юбчонку.

Дети в воду, он в воде
Щиплет ягодицы.
И щекотится везде
Взрослых не стыдится.

Наблюдает, как в кустах
Дети выжимаются,
Но... не вызывает страх -
Дети улыбаются.

Пропилил окошко
В детский наш сортир.
Этот дядя с рожками,
Видимо, сатир.

Залез на столб я смоляной
Со страшным знаком смерти.
Коснулся проволоки рукой,
И — ничего... Поверьте!

Качалась Галя в гамаке
И ела абрикосы,
Почуяв сласть в её кульке,
Слетелись злые осы.

Раздался плач, раздался крик,
Упал в траву кулёк.
И Галя вмиг на землю прыг —
И к даче наутёк.

Серёжа веткой помахал,
И разлетелись осы.
Кулёк поднял, плоды собрал,
Снёс Гале абрикосы.

А мог бы лечь в гамак и съесть...
Да, кавалеры всё же есть.