Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Вот... опять терроризируем бедный раздел. х) Данная мысль крутилась у меня в голове уже очень, очень давно, вот только проблема в том, что Кать не уверен, его ли это идея. о.о В чём суть: идея точно не придумана мной в трезвом и бодром состоянии, иначе это бы я запомнила. Да вот только то ли она мне приснилась когда-то, или услышала где-то случайно, или даже прочитала где-то на просторах интернетов подобную притчу. В общем: откуда сия история в моей голове - не имею понятия. Зато мне самой эта история очень нравится, и поэтому я долго искала хотя бы близко похожую историю, но, поскольку оная так и не обнаружилась, я с почти чистой совестью наваяла свой вариант. х) Сразу хочется сказать: если кто-то всё же видел такую историю, поделитесь с автором где, ибо автору очень интересно найти корни своей мысли. о.о А теперь к самой сказке. оо
Сказка о деревце.
Где-то, вовсе не за дальними полями и морями, где-то, совсем близко, может быть даже у вас под окнами, а может в соседнем дворе, но где-то точно недалеко росло деревце. Деревце, которое прожило свою маленькую, скромную жизнь. Это деревце не было плохим, у него не было злых помыслов, а вовсе наоборот, оно хотело радовать людей, которые его посадили в этой пусть и маленькой, но чудной солнечной аллейке. Очень хотело, чтобы люди, которые на него смотрели, улыбались… но почему-то все только отводили глаза от маленького деревца. Тот человек, который посадил его, приходил очень часто к нему, гораздо чаще, чем к остальным деревьям. Но только и он никогда не улыбался, глядя на маленькое деревце. Тогда маленькое деревце обратилось к своему соседу, старому мудрому Дубу, который знал очень много, и которого очень любили дети. «Почему же я не могу радовать детей как ты?» - спросило маленькое деревце. «Потому что ты болеешь», - спокойно и величаво ответил Дуб, будто бы невзначай подавая свою ветку упавшей рядом с ним девочке, помогая встать. «Болею? - снова спросило деревце, качнув своими хиленькими, хрупкими веточками. – Разве из-за этого я не должно дарить радость?» «Но ты не можешь, - печально возразил Дуб. – Взгляни: мои ветки сильные и гибкие, мой ствол широк и ровен, у меня пышная, густая крона и вкусные красивые жёлуди. Твои же ветки хрупки и лысы, ведь ты болеешь, все твои силы поглощает твоя болезнь», - пояснил Дуб. «Тогда мне нужно выздороветь!» - встрепенулось под ветерком деревце. «Но можешь ли ты это сделать? - Медленно качнулся мудрый старый Дуб. – Ты всегда болело, деревце, такова твоя Судьба. Если ты расцветёшь, то все твои силы иссякнут, и ты не сможешь пережить Зиму». Тогда деревце задумалось. Поблагодарив старого Дуба, оно печально склонило голову. Так деревце размышляло о своей грустной Судьбе, что оно никак не могло порадовать людей, которые столько для него старались. Теперь деревце поняло, что всё это время люди его лечили. Но деревце совсем не знало, как отблагодарить своих друзей. Однажды, в столь же неприметный день, как и все остальные, возле деревца собралось много людей. Сначала деревце обрадовалось, что тут собрались люди, которых он знает. Здесь даже был человек, который за ним ухаживает. Но тут были и другие, не знакомые деревцу люди. Эти люди были серьёзные и угрюмые. Тогда деревце с интересом стало слушать, что они говорят. «Нет смысла пытаться вылечить это дерево. Лучше будет его выкорчевать и посадить новое», - сказал толстый и маленький, будто шарик, угрюмый человек. «Эх, вправду, столько ни одно дерево не болеет. Наверное, не Судьба… - грустно сказал человек, который его посадил, понурив свои плечи. – Но, может, пусть хоть до Зимы поживёт, авось, да цвет даст…» Услышав это, деревце перепугалось. Неужели оно такое бесполезное, что его хотят выбросить? Маленькое больное деревце задрожало под холодным ветром, настигшим его. Ему сделалось очень грустно. И страшно стало в безмолвном и бессильном ожидании своей последней Зимы. И шли дни, и подбиралось время медленно-медленно, будто угрожающе, к холодной, но прекрасно-белой Зиме. Зима вряд ли знала о беде маленького деревца, и как всегда шла сюда пусть и суровыми морозами, но мягким и красивым снегом, со снеговиками и красивыми тёмно-синими ночами. Деревце очень любило Зиму, потому что она не знала, что деревце болеет, и она так же, как и остальные деревья, весело обсыпала его своими снежинками и сосульками. А время всё шло… и вот, уже все деревья вокруг скинули свои листья и приготовились к пришествию Зимы. Трава тоже уже пожелтела и склонилась, уступая месту зимнему Снегу. Небо уже давно было затянуто серыми тучами, шли дожди, и на дорогах людей было много грязи. Деревце тоже скинуло свои редкие, маленькие листики, жёлтые даже летом, и стало готовиться к тому, что уже не увидит Зиму. И так же неожиданно, как неожиданно настигла его беда, пришла к деревцу идея. Пусть эта идея была глупая, но деревце знало, что ему всё равно умирать, поэтому оно решило, что ещё успеет подарить людям улыбку. Подарить, единственный раз в своей маленькой, скромной жизни.
Это был тот самый день, когда деревце было решено выкорчевать. Этот день был солнечный, и даже тёплый, хотя все люди уже старались согреваться не солнцем, а одеждой. Была глубокая-глубокая осень, и всё зелёное, все напоминания, что вроде пару месяцев назад было лето, уже пропали в водовороте серо-коричневых красок. И это был день, единственный день, когда люди улыбались маленькому деревцу.
Деревце протягивало к людям свои хрупенькие, маленькие веточки, сплошь покрытые зелёными-зелёными листьями и усыпанные небольшими нежно-розовыми цветами. Дети дёргали его веточки, срывали цветочки... пусть это было немного больно, но деревце не жаловалось, ведь эти дети приносили его цветы родителям и друзьям. Они радовались... Радовались! И взрослые, угрюмо проходившие мимо, останавливались и удивлённо смотрели на маленькое деревце. И улыбались. Просто так. Разве это маленькое деревце могло мечтать о чём-то большем? Даже тот угрюмый маленький толстый человек, который сказал его выкорчевать, сейчас удивленно смеялся перед ним. Смеялся так по-доброму, что деревце старалось расцвести ещё сильнее, чтобы порадовать и этого человека. Ведь он не хотел сделать плохо этому деревцу, он так же хотел, чтобы тут радовались дети. Просто бедное маленькое деревце ничем не могло в этом помочь. Сегодня все люди ему улыбались. И оно тоже дарило всем людям добрые улыбки. Но к вечеру деревце устало. Как и говорил Дуб, сил у него совсем мало, их не хватает, чтобы зацвести. Но сегодня! Сегодня деревце будет цвести! Дуб рядом только молча наблюдал за маленьким деревцем, он знал, что деревце в любом случае не пережил бы эту Зиму, и молча улыбался смелому и доброму деревцу. Откуда-то издали послышался мерный звон, будто колокольный. Деревце знало, что это называется Часы, и они только что сказали, что один день кончился и начался новый. Заслышав первый удар, деревце отпустило все свои цветы и пустило множество лепестков по ветру, надеясь донести своё маленькое чудо до всех-всех-всех людей. Оно позволило вновь пожелтеть своим листьям, и к двенадцатому удару часов его листья все до последнего опали на грязную землю под ним. Как и говорил Дуб, деревцу не пережить своего цвета. Оно умерло.
«Вот такое смелое и доброе дерево росло на месте, куда тебя посадили, - поучительно пророкотал Дуб, - никто так и не узнал, что оно умерло и что его выкорчевали, поэтому и посадили на его место точно такое же маленькое дерево, как и само деревце. Помни об этом, Яблоня.» И так восхищённая Яблоня цвела каждый год такими же нежно-розовыми цветами, в надежде, что люди будут улыбаться тому маленькому безымянному деревцу, так хотевшему, чтобы они улыбались.
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Навеяно фотографией ночного мегаполиса. Ночной мегаполис вызывает у автора печальку. :/ Что называется, в противовес к предыдущему. Вряд ли это кому-то интересно, но мне очень хочется поделиться. х) Первый рассказ из цикла "Очерки никого".
Город.
Город… прекрасный и безобразный одновременно. Я смотрю на него с самой верхушки самой высокой постройки, которую я нашёл здесь. Отсюда не видно грязи, хотя мои глаза всё ещё в силах улавливать и её. А какой это город? Я и не знаю. Я давно потерял счёт городам. Мои ноги прошли тысячи километров, я был в самых чудных уголках этого мира. Самых чудных и самых безобразных. Но какой же тогда этот город? Насколько я помню, должна быть зима. Но здесь нет зимы. Каменные тротуары, асфальт, бетон… и тепло. Нет ни снега, ни травы, ни деревьев. Неужели в подобном месте можно выжить? Я смотрю на дороги, паутиной пронизывающие весь город. Столь много машин, огни которых движутся с невероятной скоростью, и кажется, что свет носится по этим дорогам, будто кипящая кровь по венам. От кипения крови умирают. Возможно, и сердцу этого города осталось недолго? Или у него нет сердца? Я не знаю. Дома сияют. Их свет настолько яркий и разнообразный, что я даже не могу сказать, какого цвета здесь нет. Даже чёрный, окутывающий здания в не столь многочисленных местах, и придающий огням ещё большую яркость. Разве это не прекрасно? Прекрасно. Поэтому я смотрю на эти огни, но мне хочется отвернуться. Хочется убежать, улететь, лишь бы не видеть этого цветастого и будто мёртвого карнавала ночи. Этот свет – холодный. Механический. Мёртвый. Он неприятный, как бывает неприятен искусственный цветок. Столь красочный и искусно выполненный, чудный цветок, но пахнущий пластиком. Ночное небо ясно, на нём нет и облачка, впрочем, ровно как и звёзд. Сияние этого города, не способного принять ночную тьму, не позволяет даже небу сиять своими чудными огнями. А люди? А что люди? Они не видят даже этого света. Они ничего не видят. Не видят сияющих огней своего города, не видят радостного света солнца, согревающего их… они видят лишь серый бетон вокруг себя. Глупые люди. Я только устало вздыхаю. Мне нужно лишь переждать эту ночь, пусть и наедине с этими холодными огнями. Уже скоро наступит утро. Тонкая полоска прозрачно-голубого света, после зеленоватого, алого, рыжего и, наконец, жёлтого окрасят этот мир в причудливые цвета. Не столь разнообразные и совсем простые, но живые. Живые и настоящие, и, может быть, этим утром в этом затхлом цветастом сером городе крохотный росток пробьёт эти камни? Это лишь ночь. Но эта ночь вновь напомнила мне об оковах, которые носит каждый существующий человек. Общество. Я ушёл от этого, но мне не сильно легче. У меня нет ничего. Однако… На мои губы невольно наползает улыбка. У меня нет ничего. Ни денег, ни еды, ни крова, ни тем более роскоши. Я беден? Тогда почему я смеюсь? Потому что я богаче каждого из них по отдельности и даже всех вместе взятых. У меня нет ничего. Поэтому я свободен. А свободу невозможно купить, продать или даже показать. Её можно только найти в самом себе. И если отказаться от всего – она будет тебе наградой. Свобода. Та свобода, которую этим людям никогда не понять. Сегодня я ночую в клетке этого города, но завтра… может быть, кто-нибудь всё-таки ступит со мной на следующую тропинку в эти поэтичные «дальние дали», которых нет на карте? Я улыбаюсь. Потому что я их определённо найду. Ведь душе не нужны карты.
Страна: Российская Федерация
Город: Нижний Новгород
Область: Нижегородская область
Дата регистрации: 24.03.2013
Статус: Покинул призрачную зону
Кайто, это шедевр! Точнее, два шедевра! Чувства, переживания, красота: всё очень хорошо описано, а сама идея заставила задуматься- в истории "Город" описано, как люди не замечают сущность того, что их окружает, как прекрасна свобода; а в истории "Сказка о деревце"- как нужно творить добро, о смысле жизни. (эх, чувств много, а как их выразить точно не знаю). Но меня эти истории очень сильно задели за душу.
Цветик мой, ну где же ты, где глаза твои алмазные? Где улыбка на губах и где щёчки красные?
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Холли_Алекс, Спасибо. о.о Вообще, я хотела сначала оставить эту тему для одного, первого рассказа, но потом заметила, что у меня ещё минимум два странных сюжета в голове, и вместе всё это явно бы походило на сборник. х) Так что всё сюда, ну и чтобы сразу всё разграничить, добавила ещё рассказ Город, который у меня вообще-то из цикла "Очерки никого". х) (Наверное, стоит это отметить... ) Я рада, что вам понравились мои маленкие странные истории. ^^ Аригато за коммент.)))
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
И опять странная история моего авторства. Не могу сказать конкретно, что оно из себя есть, знаю только то, что она мне приснилась. Да, в этот раз точно. х) Ну, кусок помню, кусок не помню, чего не хватало - додумалось.) В итоге получилась очередная история неоднозначного содержания. Но ничего особо криминально здесь в любом случае нет, так что всем, кто это читает, прошу к экрану.) Ах, да, поскольку помимо прочего работа писалась под впечатлением песни, думаю, данное музыкальное творение по ходу было бы милым дополнением. оО Но, кому надо, кому не надо (хотя, наверное, всем не надо), но я кину название: Кошки jam - Вечная. Ну а теперь к самому рассказу.)
Посох старшего брата.
Где-то далеко, за лесами, что свежи и зелены, где-то там, где ветер колышет золотые колосья пшеницы, где под сводом небес изумрудным ковром стелется трава, где, кажется, вовсе нет суеты, где лишь спокойствие, окутывающее и пронизывающее каждую травинку, стояла маленькая деревушка с такими же маленькими землянками с соломенными крышами. Суматоха да спешка здесь казались чем-то немыслимым, и настолько же глупым, насколько невозможным: в размеренной и рабочей жизни её жителей едва ли было ей место. И в одном из таких домиков, так же пронизанных неспешностью и умиротворением, жила такая же ничем неприметная семья. Старшие брат с сестрой и совсем детвора: двое мальчишек и девочка, на год постарше братишек-близнецов. Родителей у них не было, и все «родительские» обязанности лежали на плечах двух старших детей, которые действительно порой напоминали мужа и жену. Их жизнь была такой же сонной и однообразной, прерываемой лишь мелкими неожиданными радостями, которые порой всё-таки случались. Всё так же брат с сестрой работали в поле, а детвора носилась по лугам, гоняя соседских овец. Никто из них не имел никакой примечательной особенности: два одинаковых с виду мальчишки, буроволосые, всегда улыбающиеся, со сбитыми коленками. Их маленькая сестра: светловолосая девочка, с заплетёнными в два хвостика короткими торчащими волосам, всегда в розовом платьице в горошек. Старшая сестра, такая же буроволосая, как и её маленькие братья, всегда грустно улыбалась своими серыми глазами. И старший брат, с волосами серовато-чёрного, угольного цвета, никогда не снимающий очки, оставшиеся от отца. Все они был телосложения миниатюрного, а младшая сестра и старший брат и вовсе были людьми болезненными, никак не вселявшими в кого-то уверенность в защите. Но если малышке это было простительно, то брату… Но никто его в этом не винил, да и подобное явно было бы глупым в этом оплоте замедленной, будто нарочито тянущейся жизни. Даже дни тянулись здесь очень долго, и каждое утро казалось, что вечер и вовсе здесь не наступит. Но только и там однажды случилась беда.
Решивший идти, он, как самый старший в семье, чувствовал себя обязанным защитить родных. Он коротко кивнул и резко выдохнул, будто собирая этим жестом всю свою решимость. Война. Случилась война. Увы, его не приняли в войско, и он остался дома, с братьями и сёстрами. Старшая сестра лишь вздохнула. Она знает, что было бы неправильно его отговаривать. Но что может сделать один слабый человек против армии? Ровным счётом ничего. Сестра лишь грустно улыбалась ему, желая удачи. Как бы то ни было, она сознаёт, что отпускает брата на смерть. Брат молча взял её за руку и заглянул во всегда грустные серые глаза сестры. Он знал, что девушка не позволит себе заплакать, ни при нём, ни при детях, и даже сейчас она сжимает зубы и глотает слёзы. Он знает. Знает, но едва ли может чем-то помочь. На улице стояло тёплое солнечное лето. Не жаркое, а именно тёплое. По небу лениво проползали белые кучерявые облака, которые были далеки от всех этих глупых войн и конфликтов на земле. Они были равнодушны к крикам о помощи внизу. Равнодушны к людям, к крови, к радостям и печалям, они лишь неспешно ползли по небу к каким-то своим, непонятным для людей внизу целям. Старший брат сидел на крыльце, и собирал походную сумку. В и без того замедленной деревушке, которой война ещё не коснулась, и, кажется, так и не коснётся, так же замерев во времени и остановившись прямо перед воротами деревеньки, юноша казался и вовсе остановившимся, как старые, сломанные часы. Непроизвольно тянул время, боясь уходить в кроваво-огненную неизвестность. Вздох. Один единственный вздох, тяжёлый, будто наливающий лёгкие свинцом, вытесняющим воздух. Юноша закрыл глаза и, закинув сумку на плечо, молча направился по грунтовой дороге, меж домиков и полей, к деревянной арке – воротам деревни. Ворота эти не нуждались ни в дверях, ни в заборе, ведь в этой тихой, скромной глуши никогда ничего не случалось. Да и что здесь могло произойти? Вот и арка. Старая, уже изрядно потрепанная местной животиной и временем. Юноша остановился в проёме и поправил свои очки. Он не хотел уходить, как и любой бы не хотел. Но, болезненно улыбнувшись и хмыкнув себе под нос, поднял глаза и устремил уверенный взор вперёд – что бы ни произошло, он вернётся. Вернётся, и, мало того, защитит своих братьев и сестёр. Любой ценой. Шаг, и он уже вне деревеньки. Теперь его дорога - только вперёд. Но вдруг он замер. До слуха юноши донёсся тонкий детский крик, едва слышимый из-за большого расстояния. Чуть помедлив, он всё же обернулся. Вглядевшись в даль, он увидел свою семью: сестру и трёх маленьких ребятишек, нетерпеливо зовущих его и бежавших к нему так быстро, будто несли какую-то Великую Миссию на своих хрупких детских плечиках. Он невольно улыбнулся и, поставив сумку на землю, стал дожидаться родных. Возможно, это последний раз в его жизни, когда он видит свою семью. Детвора, помявшись за спиной старшей сестры, обошли её и протянули брату… маленькую сосенку. Она была обтёсана и тщательно вышкурена. Ровный, размером чуть выше юноши, ствол, с оставленной необтесанной и нетронутой на самом верху негустой зелёной кроной. Будто маленькое деревце, молодое, как и он сам. Посох. Они сделали для него посох. Простой, даже незамысловатый, но отчего-то… такой тёплый. Взяв его, юноша улыбнулся и потрепал ребятишек по голове. С таким подарком он точно победит. Как и пообещали ребятишки, такой посох, посох, сделанный руками самых близких ему людей, точно его защитит. А всё остальное… лишь дело времени. Он вернётся, когда закончится война. Это обещание. Обещание защитить, обещание выжить, обещание вернуться. Любой ценой. Юноша ласково улыбнулся напоследок и молча побрёл вдаль, куда-то, где неведома жалость и сочувствие. Он дал клятву защищать. Защищать так, чтобы его семья даже не узнала, как выглядит то, что люди называют этим страшным словом «война». И, убрав посох за спину, развернулся и ушёл, будто в никуда. В то никуда, откуда вряд ли вернётся. - Прощай… - закусив губу, едва слышно проронила его сестра, смахнув с глаз набежавшие бессильные слёзы. Да только какой в них был прок?…
***
Воздух… кажется, его едва хватает, чтобы дышать. Едкий, удушающий запах гари заполнил пространство, ночь, спокойная и тёмно-синяя, вдруг наполнилась криками и огнём. Небо залила зловещая, багряная краска пожаров, а земля вновь покрылась трупами и кровью. Сжимая зубы и выцарапывая из воздуха остатки кислорода, он продолжает сражаться. Сражаться изо всех сил, с неимоверным, бешеным остервенением, не будто от этого зависит его жизнь, нет. Это и так понятно и вовсе малозначительно. От этого зависит жизнь его семьи. «Вы… не… пр-ройдёте…» - из последних сил прохрипел юноша, поправляя очки с треснувшим стеклом. Оперевшись на свой уже покрывшийся копотью и рубцами посох, он встал в полный рост, преграждая путь нескольким вражеским солдатам. Пусть они только дёрнутся! Только посмеют! Одно неосторожное движение врага, и в несколько прыжков и ударов они закинуты в горящие дома. Сегодня юноша с посохом-деревом снова победил. Снова выжил. Как выживал уже пять лет, отбивая атаки недруга вместе с солдатами. Всё, что он знает, что до его маленькой деревушки ещё не добрались солдаты. И этого юноше было достаточно. Одинокий воин с посохом, уже более едва ли похожий на маленького щуплого паренька в очках, когда-то, не то недавно, не то столетия назад ушедшего на войну. Но он всё ещё трепетно сохранял в душе крохотный тёплый огонёк надежды и доброты, отражающийся где-то на дне его пронзительного взгляда.
***
Жара и духота высушивали последние силы, не только тело, но и сознание уже прогибалось под тяжестью опаляющих солнечных лучей и недостатка воды. Шагая из последних сил, наворачивая круги, петли, уходя всё глубже в эту, кажется, бесконечную пустыню, он уводил вражеский отряд всё дальше. Ряды врага изрядно поредели от его постоянных атак с тыла или напрямую. Мужчина шёл всё дальше, в надежде, что солдаты издохнут раньше, чем он проиграет своей схватке с пустыней. Сигналом для врага всегда был и будет его посох, заметный даже издалека. Сейчас они шли на него как на ориентир, зная, что идут на смерть, но разве надежда на высокий чин и большое вознаграждение не опьяняет? Сегодня следуют за ним словно гончие, завтра – бегут прочь как зайцы. Так было не всегда, но война меняет любого человека, тем более, одинокого воина, защищающего свою семью и свою деревню уже двадцать лет. Теперь стоило человеку завидеть его посох, с истрепанной, пожелтевшей и облезшей сосновой кроной, как воин тут же понимал, кто друг, а кто враг. Уже давно каждый чужак знал его как своё проклятие, мародёры как золотую жилу, голову которого многие мечтают добыть, но свои всегда ему улыбались, зная, что, пока этот человек рядом, всё будет хорошо. Погони уже не было. А вдали виднелся оазис. Сейчас мужчина больше всего наделся добраться до него и выжить. Выжить, потому что он обещал вернуться, когда кончится эта бессмысленна война. Безумные от жажды глаза смотрели вперёд, глаза, в которых уже не осталось тепла.
***
Сузившиеся от морщин полуприкрытые глаза смотрели из-под очков на алеющий впереди закат. Буйный, никогда не унывающий ветер трепал поседевшие и поредевшие волосы пожилого мужчины, сидевшего на небольшом утёсе, перед очередным захолустным городком. Его единственный и неизменный спутник – посох, сделанный младшими братьями и сестрой, уже изрядно пострадавший от времени, вражеских сабель, пожаров и звериных когтей, заслуженно покоился возле него, облокоченный на плечо своего хозяина. Сейчас, неподвижный и безмолвный, будто замерший во времени, воин выглядел как статуя. Как горгулья, сторожащая средневековый замок по ночам, грозная, величавая, неподвижная. И лишь колышущиеся на ветру волосы выдавали в нём живое существо из плоти и крови. Глаза старика уже видели гораздо хуже, чем в молодости, и очки, так и не сменившиеся с юности, с разбитым левым стеклом, всё продолжали хоть сколько-то спасать его от слепоты. Всё естество мужчины было направлено вдаль, за горизонт. Но старый воин уже давно не пытался разглядеть в таинственной дали обетованную землю. Его глаза внимательно отслеживали ещё улавливаемое ими движение. Старый воин высматривал солдат. Сколько лет длится это безумие? Безумие, в котором едва ли не напрочь истёрлись взаимопомощь и доброта, где каждый уподобился собаке и просто стремился выжить? Он уходил сражаться ещё мальчишкой. Сколько ему было? Пятнадцать? Семнадцать? Кто ж помнит. А сейчас? Уже слабеющий, старый человек. Эта война… забрала у людей уже больше сорока лет. Так много, что, кажется, будто она никогда не кончится. Мерное, спокойное дыхание, усталый, смотрящий будто бесцельно взгляд, расслабленное выражение лица… Это были те редкие минуты тишины, когда ничто не заставляло его сражаться. Воистину, если бы у него был шанс прожить эту жизнь ещё раз, без войны, с братьями и сёстрами, что бы он выбрал? Остаться или переиграть? Он не знал. Ему всегда казалось, что за это он бы отдал всё, что мог. Но сейчас, прожив полную крови и испытаний жизнь, он понял, что он бы остался доживать этот сценарий. Конечно, один человек ничто против армии… пока у этого человека нет того, ради чего он будет выбираться даже из самых глубин Ада. Ведь если бы он остался, возможно, много людей бы так и не дождались кого-то, кто бы вытащил из Ада их. И, возможно, те убитые им солдаты успели бы посеять ещё больше зла, чем уже посеяли. И это та причина, по которой он не пойдёт другой дорогой. Таковой была воля одинокого воина с посохом-сосной, сражающегося ради жизни.
***
Эта музыка… торжественная, громовая музыка… что она возвещает? А, они победили. Нападавшая сторона побеждена. Сейчас он, хромой, уставший от крови старик наконец-то среди победителей. Наконец-то он выполнил обещание, данное своей семье. И наконец может вернуться домой. Узкие, маленькие глаза беловолосого старика едва различали картину перед собой, морщинистое лицо украшала печальная полуулыбка. Он победил. Но это не вселяло в него большой радости. Старый воин понимал, что он погиб в тот самый момент, когда покинул свой дом. Люди рады… наконец-то люди рады своей победе. Наконец радуются тому, что кончилось это бессмысленное кровопролитие. Глянув на торжествующих солдат, старый воин с посохом-сосной лишь печально усмехнулся. Увы, настоящая война с разваленным государством только началась. Но разве кого-то это волнует? Больше никто не умрёт от ножа и пули, никто не будет унижен рабством, это всё… позади. Да… это последний закат войны. Старик устало вздохнул. Война кончилась. Одна часть обещание выполнена: он ещё жив. А значит, пора домой. Но… жив ли из его семьи ещё хоть кто-нибудь? Подняв голову к небу и всмотревшись в него, старик повернул в ведомом лишь ему направлении и медленно, прихрамывая на одну ногу, поплёлся в сторону своей родной деревеньки. Плавно и неспеша, уже не торопясь, будто без надежды отправлялся в свои родные, те самые поэтичные «дальние дали». Куда-то очень далеко, туда, откуда когда-то пришёл. Наверное, куда-то в своё собственное прошлое. Посох-сосна, уже облезший, сохранивший совсем немного пожелтевших, таких же уставших игл, уже со срубленным углом у основания одним из вражеских топоров, опалённый, грязный, испещрённый отметинами и зарубками, но, так же как и его хозяин, ещё живой, продолжал сопровождать старого воина. Они, как давние напарники, будто опирающиеся друг на друга, отправлялись в своё последнее и самое долгожданное путешествие – домой.
***
Тихие, будто совсем нетронутые ни временем, ни войной поля его родной деревушки всё так же едва слышно шуршали на ветру, поблёскивая золотом зреющей пшеницы. Кажется, время здесь и вовсе не сдвинулось с места. Как будто старый воин вернулся в тот самый день, когда уходил отсюда. Он остановился в воротах своей деревни и окинул взглядом родные поля, глубоко вдыхая летний зной пшеницы и приятную прохладу воды. Недавно был полив. Посох-сосна, что некогда был грозным оружием, ныне был для старого воина скорее тростью, опираясь на которую, старик медленно, плавно двигался к нисколько не постаревшему их маленькому одноэтажному домику. Вот, уже и поля позади, осталось пройти ещё несколько землянок и он вернётся. Совсем чуть-чуть. Вдруг, оттуда, кажется, именно из его дома выглянула маленькая детская макушка. Неужели… внуки? Вглядевшись, но так и не увидев ни лиц, ни очертаний, старик улыбнулся, широко, но его улыбка вышла печальной и уставшей. Он поднял свободную руку, которой не опирался на свой старый посох и медленно помахал ребёнку. И макушка исчезла. А потом… выглянуло уже две. Кажется, совсем одинаковые детские взъерошенные головы. А потом к ним присоединилась и третья, другая. Двигаются, расплывчато, едва различимо для старых глаз. И вдруг, они сорвались с крылечка, побежав к нему навстречу. Как будто признали. Сколько раз он видел, как к нему бежали дети, завидев его, уже столь знаменитый посох-сосну. Но… разве здесь… разве слава этого посоха дошла и до его родных краёв? Или, может, этим детям про посох рассказали их родители? Как же знать? Как спросится, так и узнается. Но, когда эти дети прибежали к нему, они остановились перед ним, изумлённо разглядывая старика. Ровно так же, как остановился старик, столь же изумлённо оглядев ребятишек. Это были не внуки. Даже не дети его братьев и сестёр. Это были дети, сделавшие ему посох, который столь часто спасал его жизнь. Это были его два младших брата и сестра. Чуть подросшие, но едва ли изменившиеся. Но… да, это были они, ведь ровно так же, удивлённые, они признали в беловолосом морщинистом старике своего старшего брата. Но… то дети… а где же старшая сестра? И вот – его родной дом. Всё такой же, с прогнившей и так и не заменённой второй ступенькой на крылечке, с той же новой трубой для отвода воды с крыши, всё тот же колокольчик над дверью. Ничего… ничего не постарело ни на день. Тихо постучав в дверь, старик так же медленно, прихрамывая, вошёл в дом, произнеся то самое, сокровенное и столь желанное для него «я дома». Сузившиеся слепые глаза узнали хлопочущий в комнате силуэт. Сестра. Собирает скромный, но всё же для деревеньки красивый и праздничный стол. Совсем тихо, он произнёс её имя, и поприветствовал своим скрипучим, уставшим голосом. Обернувшись, будто испугавшись, девушка, вовсе не изменившаяся за время его отсутствия, замерла, увидев брата. Да… Но как же так вышло, что он воевал восемьдесят лет, но его семья прожила всего год? Однако ж, как-то оно есть. Но… он сдержал обещание. Разве иное может иметь значение? Отчего-то старику было совсем не больно, каменное сердце воина не пропускало в себя даже такого, столь странного и неожиданного удара. Кажется, ему было всё равно. Он уже давно не пил чай в столь спокойной, доброй обстановке. Давно не ощущал себя защищённым, в безопасности. Сколь прекрасен вкус даже самых простых блюд и простого деревенского отвара из смородины и мяты, когда ты ешь их с дорогими людьми. И когда не надо держать одну руку на оружии, готовясь в любой момент сорваться с места и ринуться в бой. Он не останется. Что бы ни произошло на самом деле, ему, старому воину, здесь определённо не место. Как бы сестра не просила его остаться, как бы не уговаривали младшие, он уже решил. Он передал посох ребятишкам. Обратно, к его создателям. - Теперь этот посох знает столько историй, что и самому Богу их не пересчитать. Берегите его, - так же грустно улыбнувшись, произнёс брат, снова уходя из деревни. Уходя, не прощаясь, уже навсегда. Куда-то в ту, ещё неизведанную долину, где старый воин, сдержавший свой слово, с чистой душой, но пропитавшимися кровью руками, найдёт покой. Но, разве неведомая долина может быть прекраснее родных полей? Ровно тогда, как старик исчез где-то там, где глаза его семьи не могли его разглядеть, он бездыханно слёг на землю. На этом закончилась история старого воина, победившего ради жизни.
Но где-то там, за лесами, чистыми и свежими, где-то, где ветер всё так же колышет пшеницу, где тихо и неспеша проползают ленивой очередью дни, всё стоит та самая деревушка…
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Ещё две маленькие истории. Всё тот же цикл Очерки Никого, две части. Та, которая будет здесь выложена первой (т.е. вторая), написана уже давно. Но чёт она крохотная такая, что я её всё одну не выкладывала. А сейчас их две маленьких. оо Две - можно. х) Хотя вряд ли это кому-то вообще надо, но почему-то мне хочется всё равно поделиться. оо Ну а вдруг? оО В общем...
Вымысел.
Рисовать… Удивительный это дар – рисование. Когда ты украдкой смотришь, как кто-то рисует пейзаж перед собой, видоизменяя его, чуть-чуть меняя свет… Только пододвинуться, и вот – картина уже совпадает с природой вокруг. Кажется, будто эта картина – кусочек другого времени. А может и другого мира. Глупая любовь к глупому творчеству, я знаю. А ещё я знаю, что она не глупая. Кисть соединяет разум и реальность в единое целое. Кажется, я ощущаю, насколько она сейчас зыбкая – та невероятная граница, та толстая крепкая стена между грёзами и жизнью. Если я её коснусь – она осыплется миллиардами мельчайших осколков, сверкающих, как крохотные точки звёзд на чернёно-синем ночном небосводе. Я упираюсь лбом в зеркало и закрываю глаза. Подушечки моих пальцев боязливо тянутся к этой гладкой холодной поверхности, не то боясь, не то надеясь её разрушить. Зеркало – грань. Я знаю. Я знаю, что это не глупость и что где-то там, далеко-далеко, в том самом Зазеркалье есть то, чего уже давно нет в этом мире. Есть вера. Вера во что-то лучшее и светлое. Именно поэтому там и есть это лучшее и светлое. Я осторожно открываю глаза и вижу перед собой всё то же старое потёртое зеркало. Оно не исчезло и в этот раз, как и всегда. Мои собственные глаза отражают только опустошённость. Всего лишь мечта. Зыбкость этой грани иллюзорна, но почему-то каждый готов подходить к ней снова и снова, лишь бы когда-нибудь она всё-таки рухнула. А интересно – с той стороны стены кто-нибудь рвётся сюда? Я снова рисую. Неумело вывожу карандашом на огрызке бумаги знакомый образ. Его никто не знает, и кроме меня он никому не нужен. Мой спаситель. Мой друг. Мой вымысел. Часы отстукивают двенадцать. Полночь. Время, которое люди ассоциируют с магией. И с чудом. Заслышав стук часов, срываюсь с места и несусь к зеркалу. Как знать, может именно сегодня оно мне проиграет? Снова прислоняюсь к холодному серебрёному стеклу и замираю. Чувствую, как меня утягивает туда, за грань, но я всё ещё здесь. Всё ещё проигравший. Я открываю глаза и вижу… вижу твой уверенный чудный взгляд. Взгляд дикого зверя, загнанного в клетку, но не сдавшегося и совершенно спокойного. Нет. Это я. В зеркале всё ещё я. Но это слабый образ, едва уловимые черты… Кто ты? А… я тебя знаю. Ты мой вымысел. И сегодня ты здесь. По-настоящему. Мой дорогой друг. Я скучал. Завтра я приду снова. И, быть может, в этот раз я даже почувствую пульс на подушечках твоих пальцев…
* * *
Небо.
Голубое прозрачное небо с рыжей, огненной полосой заката, обрамлённое сиренево-малиновыми, тёмными облаками, кажется, взлетает всё выше и выше. Будто оно расширяется, словно Вселенная, далеко в пространство, глубоко во время. Я вдыхаю его запах, смешенный с запахом высокогорного мороза и цветов, которые в силах цвести даже здесь, и мне кажется, что ещё чуть-чуть, и этот свободный, не захваченный в клетки обыденности воздух разорвёт мою грудь. Кажется, моё тело такое тесное, чтобы дышать этой свободой… Но я дышу... Там, перед рыжим-рыжим закатом, слепящим мои глаза своим ещё не догоревшим светом, от тёмных к светлым выстроились неровные ряды волшебно-сиреневых и, кажется, бескрайних гор. И я где-то на одной из них. Где-то… в какой-то крохотной точке такой же крохотной планеты… такой гигантской крохотной планеты, что даже её обитатели вряд ли способны себе это представить. Разве многие из них видели, к примеру, эти горы? Почему-то я в этом сомневаюсь. Ещё бы, разве я сам не был одним из тех, к кому ныне и вовсе себя не отношу? Знаю, что был. И почему-то меня это радует. Радует и то, что когда-то был, и то, что не являюсь таким сейчас. Потому что я знаю, что набраться сил и изменить жизнь – это не сложно. И знаю, что это стоит сделать. А ещё… а ещё знаю, что обратная дорога всегда есть. Вот только что-то даже смотреть в её сторону у меня нет особенного желания. Скоро эту горную цепь покроет тёмная, непроглядная ночь. Лишь только звёзды и молочный, такой же сиреневый диск Луны, будут продолжать путь вместе со мной, рассказывая свои причудливые древние легенды, сокрытые в фантастических фигурах, лишь слегка означенных точками звёзд. И Луна будет тихо-тихо звенеть свои мелодии тишины, а я буду подпевать ей, также безмолвно и звонко одновременно. И в этой космической тишине и тьме будет так же сладко пахнуть свежий морозный воздух гор. Ведь я дышу… Трава, не то весенне-зелёная, не то высохшая от холода, ещё цветущая голубыми и белыми, а порой и сиреневыми, небольшими и вовсе не прекрасными цветами, алела под закатными, из последних сил полыхающими, лучами и казалась какой-то магической, будто вовсе не из этого мира. Хотя…разве оно не так и есть? Она просто не из того мира, в котором я когда-то жил вместе со всеми этими оставшимися там людьми. Она отсюда. Из этих поразительных сиреневых холмов, каменных, ниже – сырых, выше – покрытых крупной крупой изморози и лишь клочками заросших этой удивительной, почти высохшей, но стойко цветущей травой, которая дышит этим невероятным, разрывающим любые границы воздухом. И я дышу… Мне хочется одновременно кричать и молчать, бежать куда-то вперёд и упасть на эту траву и просто смотреть в небо, такое поистине бескрайнее, далёкое… будто там можно увидеть всю эту гигантскую Вселенную, как она движется, расширяется… как она живёт… И как хочется петь этим горам и как хочется просто сесть и слушать размеренное, свободно-гордое пение этих гор. Полосы облаков на ещё голубом небе, не те, большие, а маленькие, светлые и прозрачные, будто штрихи акварели на холсте, кажутся какими-то почти стеклянными, невесомыми лодками, в которых плавают Боги и Духи… а может и души людей, так же любующиеся этой красотой оттуда, сверху, и уплывающие обратно в никуда, куда-то где нет ни времени, ни пространства... Где есть лишь бескрайняя, беспричинная воля… И сейчас я тоже среди этой воли. Потому что я здесь, где есть этот поразительный, клокочущий во мне и одновременно спокойный воздух, божественный воздух, которым я дышу. Даже не верится, что всё живое дышит этим чудесным воздухом и даже не догадываются об этом… А те, кто знают, та же свободны, потому что они просто дышат этой свободой. Так же как и я. Ведь просто я дышу… Я подошёл к краю плато, по которому шёл на чарующе-слепящий, уже догоревший закат, и увидел Истину. Да, просто так. Её нет смысла осознавать. Она везде. Прямо перед тобой. Надо просто поднять глаза и понять, что ты тоже дышишь… Там, внизу, под этим обрывом, будто тянущимся до самого противоположного края Земли, под утёсом, в обрыв которого впадает небольшая, но прозрачная, будто самое первоклассное стекло, река, зеркалом отражающая алые иглы заката, и полыхает этим огнём, где эти огромные, кажущиеся непроходимыми, леса, где стелются зелёные, как ни что не может зеленеть, ковры травы, там, внизу, у меня под ногой, всего лишь шагом вперёд стелются… облака. Да. Вот она – Истина. Бескрайняя, всеобъемлющая, невозможная ширь, она прямо передо мной. Кажется, что если я сделаю следующий шаг, в пропасть, я даже не упаду. Я лишь встану на это облако и поплыву вместе с ним куда-то туда, где ещё я определённо не был. Куда-то, где ещё прекраснее, где ещё величественнее возвышаются горы, ещё шире и тенистее вековые леса, ещё чище вода в реках… Куда-то в Шангри-Ла или, может быть, в саму Атлантиду? Именно сейчас я, кажется, понял, что такое настоящая свобода. Нет, это не мои странствия, не деньги, не крылья, не горы, и даже не пушистые звериные лапы. Свобода, это дыхание. Теперь я понял это. Потому что я дышу… Небом.
Страна: Российская Федерация
Город: Нижний Новгород
Область: Нижегородская область
Дата регистрации: 24.03.2013
Статус: Покинул призрачную зону
Цитата (Кайто)
Хотя вряд ли это кому-то вообще надо
Не говори так!интересно, можно ли печатать "не говори" в ответ на пост? по-моему, да. А я?
Цитата (Кайто)
Глупая любовь к глупому творчеству
Почему глупое творчество? Почему глупая любовь? Первый рассказ мне меня напомнил. Только я могу выдумать целый мир. Рассказ "Небо". В четвёртом классе (этим я похожа на Фуфела) мне на уроке рисования надо было нарисовать Японию. Все рисовали так, как показывала учительница. А я нет. Учительница была недовольна. Позже на основе рисунка в моей голове возникла картина восхода. Как то раз, в пятом классе я пыталась её нарисовать. Но у меня не получилось, да и времени не хватило. На переднем плане было, мммммм, ущелье. То есть там не ущелье было, а подход к ущелью, как бы. Короче, вот газон. А через сантиметров десять на картине он обрывается. На траве, разумеется, ну то есть там где трава с левой стороны дерево. Через его крону видно небо. Когда смотришь на картину, кажется, что ты стоишь на этой траве, смотришь перед собой. Внизу течёт широкая чистая горная речка. Её передний берег не виден из-за уступа, а дальний омывает основания гор. Горы вздымаются, покрытые снежными шапками, и среди их вершин восходит солнце, окрашивая снег в розовый и золотой цвета. Когда я читала рассказ я представляла именно эту картину с небольшими изменениями. Только музыка изменилась. Стоит мне представить "Восход", как в моём воображении начинало звучать "Утро" Эдварда Грига из цикла "Пер Гюнт", а когда я читала "Небо" я представляла "Размышления" Ж. Массне, фрагмент из оперы "Таис" намба ту моей выпускной программы, так что я его хорошо знаю) А воздух... так пахнет воздух, когда на восходе, смотря на медленно светлеющее небо, нюхаешь воздух из щели приоткрытого окна, который почему-то пахнет клубникой. Не так, как пахнет клубничное мыло, а как... ну не знаю... аромат ягод, что ли. Я даже не помню сейчас, как именно пахнет воздух. Но как только я снова смогу уловить этот запах, я неизменно нахожу в нём клубничные нотки. Только у тебя он морозный. Если что, есть одна форумчанка, которой эти рассказы нужны. Я. Про остальных не знаю, но, может, кто-то из гостей читает... или просто не отписывается, стесняется. Или не заходит. Post-skriptum: если захочешь послушать "Размышления", лучше в исполнении скрипки. Я сама так слушала. В течение учебного года...
Цветик мой, ну где же ты, где глаза твои алмазные? Где улыбка на губах и где щёчки красные?
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Цитата (Холли_Алекс)
Не говори так! А я?
Ну мало ли, один вдохновил, второй нет... оО
Цитата (Холли_Алекс)
Почему глупое творчество? Почему глупая любовь?
Потому что я очень долго разубеждала в этом маму, которая у насесть чистейший практик. х) И любовь к искусству для неё была чем-то непонятным. Именно поэтому там очень важна следующая фраза.)
Тоже картинка, да?))) Вообще, автор заметил, что эти Очерки Никого всегда пишутся от впечатлений от фотографий. оо Каких-нибудь таких... эффектных. оО Удивительно, как такое простое явление, как фотография, может породить что-то такое афигенное, как вдохновение. х)
Цитата (Холли_Алекс)
Все рисовали так, как показывала учительница. А я нет. Учительница была недовольна.
Большинство учителей вообще не любят, когда ты высказываешь своё мнение. оО Хотя те, кто принимают другую точку зрения, обычно, учат на порядок лучше. х) (Проверено. оО 6)
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Что-то странное, немного Новогоднее, грустноватое, но...
В сказку.
Ночь. Лёгкие пушинки снега вихрятся в небе причудливыми узорами от слабого ветра. Пусть эта ночь безлунна, пусть. Ей не нужна луна. Ей достаточно этих сотен, тысяч, миллионов огней, рассыпавшихся повсюду. Жёлтые, красные, синие, зелёные… мигающие и нет, яркие и не очень, они освещают небо так ярко и сказочно, что люди, смотря на них, почти верят в чудеса. Снег уже давно перестал быть белым. В эту сказочную пору он становится серебряным и покрывается синими тенями. В эту чудесную пору всё становится другим. Это та прекрасная пора, когда Вселенная снимает с себя маску обыденности и отметает от нас серые будни. Это пора сказок, магии, чудес, мечтаний… Всего того, что так несбыточно во все другие дни. Пора, которая ничем не отличается от всех других, но которую люди сделали особенной. А Вселенная… согласилась. И тоже приложила свою всемогущую руку к сотворению Чуда. Это та пора, когда даже те, кто отрицают подобные глупости, где-то в подкорке мозга… подобно детям верят в чудеса. Пора Нового Года. Праздник, сулящий сказку и чудеса, уже вот-вот настанет. Остались считанные часы. Вокруг всё пропитано духом сказок, мощи, радости. Даже здесь, в этом холодном автобусе, в котором я еду. За окном в ночи огромной чёрной тенью проносится сосновый лес. Я бывал там сотни раз и знаю, что он небольшой. Но сейчас… его чёрный силуэт кажется таким огромным, величественным… Пушистые хвойные ветки, покрытые снегом и сосульками, сверкающие в разноцветных огнях, будто волшебные, казались ожившей картинкой, выпавшей с новогодней открытки. Я смотрю на них заворожено, будто даже не на них, а сквозь них. Туда, за грань сказки, которую они щекочут своими иглами. Силуэты северных ли оленей, духов ли Зимы я жажду там увидеть, я не знаю. Я жду… чуда. Да. Пока что я его не нашёл. Однако… Она стояла чуть поодаль от меня, я случайно заметил в отражении от окна киоска, проскочившего в окне, её взгляд. Блестящий, робко и восторженно ищущий что-то в еловых ветках вокруг трассы. Я улыбнулся. Она, так же как и я, ищет чудо. Её глаза сказали это прямо и открыто. Но лесу, не мне. Я не должен был видеть этот взгляд, никто не должен. Но… Лес показал этот взгляд мне. Значит ли это что-то? Моя остановка. Дальше моя дорога тянется пешим путём. Путь я держу всё туда же: в сказку. В легенду. Глубоко в Чудо. И сегодня мир позволяет прикоснуться к моей цели. Удивительное чувство. Я вышел из автобуса, оглянулся. Эта девушка вышла на этой же остановке. Однако в совпадения за время своих странствий я верить перестал. Сквозь толпу людей, втискивающихся в небольшое помещение транспорта, я пробился к ней. Она, последний раз оглянувшись на лес, будто ещё раз спрашивая разрешения заглянуть в его сказку, но не получив разрешения, чуть вжала голову в плечи и побрела прочь от остановки. Она улыбалась, но как-то неуверенно, почти печально. - Девушка, - обратился к ней я, выглядывая из-за её спины и улыбаясь, - кажется, нам с Вами по пути. - Не думаю, - она немного нахмурилась и прибавила скорости. - Я и не говорю, что нам в гости к одним и тем же людям или в одно и то же заведение. Но, кажется… нам с Вами в одну и ту же сказку, - я улыбнулся ещё шире и вложил ей в руку небольшой конверт, пожелтевший от времени, запечатанный восковой печатью. Она посмотрела на конверт и снова на меня. В её глазах снова был этот восхищённый огонёк, ожидающий чуда. - Что… это? – неуверенно вопрошал её голос. Кажется, она больше боялась услышать ответ, чем никогда его не узнать. - Может быть… билет на станцию девять и три четверти? – только сказал я, и от моих рук по конверту причудливо разветвился ледяной узор. Убрав руку, я ещё с секунду наблюдал за ней, а после – исчез. Мороз выполнил твоё желание. Он подарил тебе пропуск в ту самую сказку, о которой ты спрашивала Лес. Остальное за тобой, девушка Вера, которая верила.
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
Итак, это опять я. В этот раз с очередной давнишней работой, которая, наконец-таки, оказалась дожата и приведена в божеский вид. В этот раз стихотворная. Вообще, идея не моя. Сестры ака соавтора. Но, поскольку и виденье проблемы и вся основная часть текста (за исключением нескольких строк) - всё моё, я смею сию нечисть оставить здесь. Что называется, берегитесь! *рожа аки Ящичный призрак* Ну и, если вдруг это прочитает кто-то из авторов, попробуйте поискать тут образы своих персонажей. Или предложить новые, авось, стих пополнится. х) Ну а теперь как обычно к самому главному, собсно.
Роль.
Воин, Ложно обвинённый, Психопат, Уродец, Заражённый, Демон, Призрак и Мертвец, Кому раздашь какой конец? Автор, ты своих миров король! Кому отдашь какую роль?
Автор I
Сотни историй, не пишет уж ручка Когда же будет поставлена точка? Когда же слова перестанут течь, Когда же ты в ножны сложишь свой меч? Сотни миров… Тысячи слов… Новый мир вновь выводит рука, Героев создать наступила пора: Истории есть, и остался лишь сей Список ролей!
Воин
Ворох странствий, пустая даль, Глаза огнём, а в душе - печаль. Стонет тело о старых шрамах, И только мука в мозгах стеклянных. Силуэт теряется… Он не возвращается… Дорога пламенем, свобода выжжена, И лишь ветра здесь клинками стрижены. Голодный дух твой змеёю вьётся. Воин не вернётся.
Летело время и шли года, Покуда песня была слышна. Пока не скрылся жестокий вождь Швырнув судьбу его в гнильный дождь. И ныне только месть… И где-то воет честь… Теперь лишь битвы и только кровь, И сердце сталью пронзает вновь И снова муки, и снова боль. …Кому отдашь ты эту роль?
Ложно Обвинённый
Иль снова схватка, и не поймёшь Где ж тут правда, а где тут ложь. Лишь судейское слово «виновен!» Станет тебе как венец терновый. Решётка заперта… И в груди дыра… Убил иль нет, суть не важна. Он так решил, такова Судьба. А гнить уж в стенах тебе пора Дешевле ты гроша…
И прутья кругом, будь то ножи… И последний крик из глубин души: «Спаси, прошу, из моей тюрьмы!» Но душа мертва, да кандалы темны… И вокруг лишь тьма… И внутри лишь мгла… Мелькают тени усталых мыслей, Все здесь правы в каком-то смысле. Он не виновен, и в том вся соль. …Кому отдашь ты эту роль?
Психопат
Он был любим, был словно принц, Счастлив, весел, не знал границ. А что так шипит в твоих ушах? Прочему мирозданье твоё терпит крах? Это деградация..? Или же мутация?! Боль и стоны, и что за страх? Теряешь взглядом стрелу в часах. Откуда столько внутри пустоты? Что же помнишь ты?
Твоё ли тело? Твои ли мысли? Отчего же разум столь бессмыслен? Ты стал зверь, и мысли как тюрьма… Внезапно осознание – «Я схожу с ума!» Личность распадается… Боль, галлюцинации… Белые стены, мутнеет взгляд, Что за странный на устах его яд… Зачем здесь кровью начерчен ноль? …Кому отдашь ты эту роль?
Уродец
Грязный подвал, притуплен нюх, Привыкший к компании блох и мух, Что же таит мрак старого склада? За собою скрывает какого он гада? Какая-то тварь… Какая-то шваль… А чего от урода хочет народ? Калечат и травят за годом год. Он принял гнева на себя сполна. Но в чём его вина?
Ужасен лик его, мерзок сам, Подобно тело кошмарным снам. Но кто виноват, что он изгой? Кто отравил его жизнь иглой? Кто-то другой… Кто-то родной… Достаточно мрака, отныне на свет! Получите же люди его ответ! Теперь вы и он как пальто и моль. …Кому отдашь ты эту роль?
Заражённый
Белые стены, разбито окно – Устал он ждать своего «суждено». Отныне проклятье повсюду его – Всё вокруг теперь заражено! Кто-то чумной… Какой-то изгой… Его трагедию никто и не заметил, А тело гниёт под грузом этим. Заперт в больнице, ждёт он казни. Отчего стал грязью?
Делись заразой – станет легче. Схвати же жизнь свою покрепче. Но везде и везде ты чувствуешь боль. Взять ли в руки найденный кольт? Просто заражённый… Он уже казнённый… То заражение уже во всём теле. Сколько ж осталось на самом деле? Обречённый на муки и страшную боль. …Кому отдашь ты эту роль?
Мертвец
Серые тучи, звучит некролог. Честен был друг, но таков итог. Пуля иль яд не имеет значения – Мёртв. К чему сожаленья? Самый близкий… У Смерти в списках… Был другом, врагом, человеком. А после пепел осыпался снегом! Павший по воле кого-то свыше, Более не дышит.
Отныне он спит, и стонет дух Где-то здесь, но мир к нему глух. Слишком много ваших слёз, Слишком много разбито грёз. За что же ты погиб..? Зачем последний хрип..? Случай позволил оказаться не там. Но то уж было не важно богам. Глупа причина, но он в земле сырой, …Кому отдашь ты эту роль?
Призрак
Тело в колодце, взором к небу. В чём же спрятался этот ребус? Кто-то виновен в смерти его, Но расследовать не будут ничего. Он бы указал… Да голос потерял… Теперь скитается, пугает люд, Докричаться пытаясь тут. Кто услышит безмолвный крик? Яви свой бледный лик!
Снова книги летают в доме, Снова люди твердят о фантоме. Сколько же слов вам нужно дать, Чтобы мертвого стон понять? Просит помочь… Но бегите прочь… Сколько лет уж скрипят полы, Сколько раз он выходил из мглы, Сколько времени слышен вой… …Кому отдашь ты эту роль?
Демон
Тысячи лет во Вселенной и Сне Ему лишь скитаться по бренной Земле, И биться, всё биться в испанской петле - Ведь Дьяволу тоже вариться в котле. Чистейшее Зло… Что оно принесло..? Лорд из глубин одинокой Земли. Кто-то рождённый из кровавой зари. Демон, уставший по небу летать Его боль не унять.
И воют остатки иссохшей души, Рисуя себе вдалеке миражи. И ноет дыра вместо сердца его Не осталось уже у него ничего. Отчаянье только… Сколько? Сколько..? Сердце уже ненавидеть устало - Оно тысячи лет во тьме изгнивало. А он - просто измученный древний король. …Кому отдашь ты эту роль?
Автор II
О, Владыка прекрасных миров, О, Автор мильонов слов! Сколько жизней ты подарил! И сколько из них загубил! Все их печали… Кем они стали… Ты создал их счастье и их потери! Создал препятствия, создал цели! О, Автор, расскажи, в чём соль? Зачем ты даришь эту боль?
Страна: Российская Федерация
Город: Нижний Новгород
Область: Нижегородская область
Дата регистрации: 24.03.2013
Статус: Покинул призрачную зону
Кайто, раз уж тут обновление, я отпишусь.
ЦитатаКайто ()
В сказку.
Очень понравилось. Действительно, хорошо написано, как и все твои работы. Насчёт веры в Сказку- очень жаль, что люди по мере взросления её утрачивают. Ведь Чудо есть, оно живо и никуда не исчезло. Просто мы захлопнули перед ним двери своей души.
ЦитатаКайто ()
- Девушка, - обратился к ней я, выглядывая из-за её спины и улыбаясь, - кажется, нам с Вами по пути. - Не думаю, - она немного нахмурилась и прибавила скорости. - Я и не говорю, что нам в гости к одним и тем же людям или в одно и то же заведение. Но, кажется… нам с Вами в одну и ту же сказку, - я улыбнулся ещё шире и вложил ей в руку небольшой конверт, пожелтевший от времени, запечатанный восковой печатью. Она посмотрела на конверт и снова на меня. В её глазах снова был этот восхищённый огонёк, ожидающий чуда. - Что… это? – неуверенно вопрошал её голос. Кажется, она больше боялась услышать ответ, чем никогда его не узнать. - Может быть… билет на станцию девять и три четверти? – только сказал я, и от моих рук по конверту причудливо разветвился ледяной узор. Убрав руку, я ещё с секунду наблюдал за ней, а после – исчез. Мороз выполнил твоё желание. Он подарил тебе пропуск в ту самую сказку, о которой ты спрашивала Лес. Остальное за тобой, девушка Вера, которая верила.
Очень мило. Хочутакойжебилет!
ЦитатаReddy ()
но такое впечатление, что рэп читаешь
У меня его не возникло. Может, ты просто недостаточно вдумывался и представлял, когда читал стихотворение?
ЦитатаКайто ()
Роль.
Ну, моё мнение насчёт этого произведения ты уже знаешь.
ЦитатаКайто ()
Или предложить новые, авось, стих пополнится. х)
Комик? В душе боль, но он смеётся. Одинокий? Эм... как бы сказать... Юродивый? Ну, тот, который несёт истину, но его гнобят за это. Спящая Красавица. Ну, короче, та принцесса, которую замуж за красивого принца выдадут, и она какбэ должна жить с ним долго и счастливо. Но так ли это?
Цветик мой, ну где же ты, где глаза твои алмазные? Где улыбка на губах и где щёчки красные?
Дата регистрации: 02.06.2011
Статус: Покинул призрачную зону
ЦитатаХолли_Алекс ()
Очень понравилось. Действительно, хорошо написано, как и все твои работы. Насчёт веры в Сказку- очень жаль, что люди по мере взросления её утрачивают. Ведь Чудо есть, оно живо и никуда не исчезло. Просто мы захлопнули перед ним двери своей души.
Спасибо.) Поэтому и надо периодически о чудесах напоминать. оО 6
ЦитатаХолли_Алекс ()
Очень мило. Хочутакойжебилет!
А может быть там и не такой билет. оо Мы же не знаем. Но там точно что-то сказочное.
ЦитатаХолли_Алекс ()
Ну, моё мнение насчёт этого произведения ты уже знаешь.
Ыгы. х)
ЦитатаХолли_Алекс ()
Комик? В душе боль, но он смеётся. Одинокий? Эм... как бы сказать... Юродивый? Ну, тот, который несёт истину, но его гнобят за это. Спящая Красавица. Ну, короче, та принцесса, которую замуж за красивого принца выдадут, и она какбэ должна жить с ним долго и счастливо. Но так ли это?
DISCLAIMER: The TV series "Danny Phantom" is the exclusive intellectual property of Butch Hartman. The show and all its related titles, logos, and characters are owned by Nickelodeon and are trademarks of Viacom International, Inc.
Полное или частичное копирование материала без указания ссылки на www.ghostzone.ru и предварительного согласования с администрацией запрещено.
)
Только у тебя он морозный. 
Действительно, хорошо написано, как и все твои работы. Насчёт веры в Сказку- очень жаль, что люди по мере взросления её утрачивают. 
Ведь Чудо есть, оно живо и никуда не исчезло. Просто мы захлопнули перед ним двери своей души.
Может, ты просто недостаточно вдумывался и представлял, когда читал стихотворение? 
Если под бит слушать, то чиста рэп, йоу 
