Keen Apprentice
Группа: Проверенные
Сообщений: 579
Репутация: 1834
Награды: 7
Страна: Азербайджан
Город: Баку
Дата регистрации: 08.08.2008
Статус: Покинул призрачную зону
|
Ммм... Я не буду особо распространятся, ибо название само говорит за себя. )
Я жестко загнал его в комнату и захлопнул за нами дверь. Он выглядел дико потерянным и напуганным, на лице его пятнами выступала бледность, и, отходя от меня, он непоседливо спотыкался. Я встал перед ним в суровой позе и пронзил его неумолимым взглядом.
- И что это все было?- спросил я холодно,- Что за неблагодарные выходки? Что за идиотские выражения? Что за псевдо-депрессия?
Он молчал. Глаза его были направлены на меня, но смотрели куда-то сквозь. В его лице тенью проскальзывало негодование. Я понял, что он отключил свой рассудок. Он не хочет слышать меня. Я хорошо это знал. Я отлично понимал все его чувства. Ведь это и был я. Младше на три года, неуравновешенный, полностью закопавшийся в свои проблемы и ощущения подросток. Трудное было время. Но я буду непреклонен. Хоть я и знаю, что все равно в будущем я исправлюсь, и все равно я его проучу.
- Молчишь…- произнес я тем же тоном,- Это правильно, не стоит оправдываться. Это низкое дело,- я почувствовал, как кончики моих губ дернулись вверх в усмешке. Все-таки я еще не могу полностью себя контролировать. Да кто может?..
- Ты просто идиот,- вдруг произнес загнанный подросток,- Ты меня просто не понимаешь.
Я рассмеялся.
- Да как я могу тебя не понимать, если я был тобой?
- Это было в прошлом,- говорил он, и губы его дрожали, а голос срывался,- Ты уже забыл все эти ощущения. Тебе просто наплевать на меня, вот и все.
Веселое заявление. Как я был глуп… Но как искренен. Наверное, все мои слова и поступки мне прощали только за одну неизменную искренность. Эти глаза… они смотрят так честно и так открыто. Мне жаль тебя. Не себя. Тебя, когда ты там. Тебя отвергли, оттолкнули. Тебе обрезали крылья, разбили маленькие детские мечты. Мир принял тебя совсем не так дружелюбно, как ты шел к нему… Все это уроки жизни, мой друг, так что терпи…
- Вот за подобные глупости ты у меня сейчас и получишь…- зловеще, как змея, проговорил я, наклонив голову набок. Но он не испугался, я почувствовал это. Наоборот, в нем еще больше вскипели злость и негодование. Он встал еще тверже, руки его сжались в кулаки. Но… он был бессилен. Он не умел защищаться, совершенно. Я видел слезы в его глазах. Видимо, они встали у него комом в горле, вот он и молчит. А то бы он многое еще мне наговорил…
Я медленно подошел к нему и взял за подбородок. Он все так же смотрел сквозь меня, и его била дрожь. Бледная кожа, черные лохматые волосы, большие глаза цвета морской волны. Дэнни. Дэниел Готикс. Он полностью слился с ним. Ни одной родной черты.
Я легко, ничуть не мешкаясь, поднял руку и резко ударил его по щеке. Раздался звучный шлепок. Я не понял, насколько удар был силен, но он отворотил от меня лицо, потупив взгляд и дыша прерывисто и судорожно, и из глаз его хлынули слезы.
- Это еще меньшее, что ты заслужил своей неблагодарностью,- сухо произнес я,- Я знаю, что ты все равно еще не скоро опомнишься. Но это будет тебе уроком, который ты запомнишь, надолго запомнишь. А потом, когда-нибудь, ты будешь благодарить меня, что я это сделал.
Я не мог быть более жесток с ним. На самом деле это была наибольшая степень жестокости, которое заслуживало его существо. Это было даже слишком жестоко для него.
Щека его покраснела и слегка вспухла. Голова его оставалась в неизменном положении, а слезы текли беспрерывно, тонкой и тихой струей. Но я знаю, как он сейчас давился отчаянными криками, которые разрывали его сердце.
Я вздохнул, отошел от него и стал прогуливаться по комнате. Он, оскорбленный и униженный, оставался безмолвен. Для его маленькой личности это было слишком сильным потрясением.
Переждав некоторое время, я снова подошел к нему, резко взял за подбородок и повернул к себе.
- В тебе есть прекрасное,- сказал я и ткнул его в грудь,- Оно в твоем сердце, из этого сплетена твоя душа. Не бойся отдавать это прекрасное в мир, который вокруг тебя: только так ты его сможешь преобразить. И не бойся того, что оно закончится: сколько ты отдашь – на столько же твоя душа и обогатится. Это твой главный и неиссякаемый источник, запомни это на всю жизнь.
Я понимал, что он не слышит меня. Он был все еще оглушен болью и ощущениями. Он не запомнит моих слов. Он их даже не вспомнит. Но эти слова отпечатаются у него глубоко на энергетическом уровне. Потому что я разорвал его верхнюю оболочку, оскорбив его, сделав его уязвимым – и теперь я оставил след на самой его сути, которая оголилась передо мной в этих слезах, в этой обиде. И теперь никто и ничто, как бы глубоко оно не забралось, не сможет стереть этот мой след.
Усталость стала одолевать меня. Кажется, я сделал свое дело. Пора уходить.
Я чувствовал, как силы постепенно утекают и из его тела. Он стоял уже не так твердо, уткнул помутневший взгляд в пол и молчал. Дыхание его стало тише и ровней, но я отчетливо слышал, как часто отбивало его сердце.
Я неспешно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, оставив его наедине с собой.
Комната, в которой я оказался, была полна умиротворения и уюта. Я обвел взглядом все вокруг. Она сидела, развалившись на диване, в коротких шортах и широкой клетчатой рубашке, и играла на какой-то игрушке. Я подошел к дивану и утомленно присел на краешек, рядом с ней.
- Теперь я помню это,- с улыбкой произнесла она, а затем оторвала взгляд от экрана игрушки и оставила ее в сторону,- Моя щека горит, потрогай ее.
Она взяла меня за руку и приложила ее к своей щеке. Та была и правда непривычно горячая.
- Но этого было недостаточно…- хмурясь, произнесла она,- Тебе все-таки следовало выдрать его ремнем.
Я только улыбнулся. Ей никогда не будет достаточно.
- Остался Майкл…- она вздохнула,- Я уверена, он сам полезет к тебе драться. Вот его нельзя жалеть ни в коем случае,- она крепко сжала мою руку и взглянула на меня пронзительно.
Сил говорить уже не было, так что я просто покорно кивнул. Она удовлетворенно улыбнулась и вновь взяла в руки свою игрушку.
Воцарилась тишина. Я устало лег на диван рядом с ней и сомкнул глаза.
Я снова увидел его. Он уснул. На его груди лежала раскрытая тетрадка с рисунками, которую он когда-то прижимал к себе тонкой, прозрачной рукой. В другой руке между пальцами был безвольно зажат карандаш. Сердце его билось размеренно и спокойно, от слез не осталось ни следа… Ему было хорошо. |
Этот рассказ на самом деле хорошо понятен тем людям, которые близко общались со мной на протяжении затронутых в рассказе этапов моей жизни, поэтому это произведение лучше назвать сугубо личным (хотя, конечно, оно несет некоторое обращение и к читателю тоже). 
Я 4 насчитала. 
